Ну а дальше… Придется импровизировать.

— Прячь, — одними губами сказала я сундуку, протягивая ему кинжал. В конце концов, иного выбора не остается. Вдруг Эйтон вздумает проверять, что именно я взяла с собой, а оружие, да еще и явно не простое, на его убийство заточенное, ну никак не сойдет за жест доброй воли и мирных намерений.

Кинжал подернулся сиянием и тут же исчез. А сундук спешно выдал мне в ответ простое без изысков серое платье и туфли в тон. Ну да, постараемся лишний раз не отсвечивать.

— Ну что? Все еще не готова? Собрала свои вещи?

А я как раз только и успела, что надеть платье, и взялась заплетать волосы в косу.

— Да, мой дорожный сундук готов, — самым невиннейшим образом отозвалась я.

Сундук в знак солидарности даже бесшумно крышкой хлопнул. Мда… То неловкое чувство, когда в верных соратниках у тебя исключительно мебель… Причем, в случае побега придется ее бросить…

Но если и вправду я буду вынуждена спаться бегством, все равно сюда вернуться не смогу, рассекречено теперь мое убежище. Так что нам с сундуком теперь одна дорога. Да-да, в светлое будущее. Только не в такое, каким его представляет Эйтон.

Я обязательно выкручусь из сложившейся ситуации. Пусть пока не знаю как, но непременно придумаю.

***

Я ждала, что Эйтон удивится насчет сундука, но он отнесся к моим словам вполне спокойно. Мол, обычное дело, что каждая девушка с собой обязательно подобную ношу таскает. Так и хотелось пошутить «Да это только моя косметичка, а вещи вон в том вагоне», но он бы все равно шутку не понял.

Зато вот мой внешний не вид Эйтон не мог не прокомментировать. Смерив внимательным взглядом мое серое платье, выдал без каких-либо эмоций:

— А ведь ты даже не пытаешься понравиться.

Нет, ну а чего он ждал? Что я тут наряжусь для него в стразы и перья, залезу на стол и устрою бразильский карнавал?

Но, конечно, я свои истинные мысли не озвучила, ответила ему так же в тон:

— Там откуда я родом, был один замечательный поэт. И у него в одном из стихотворений говорилось о том, что когда люди влюбляются, то как бы встают на цыпочки. То есть изо всех сил стараются произвести впечатление, казаться лучше, чем они есть на самом деле. Но всю жизнь на цыпочках не простоишь, и потом, когда правда о человеке всплывает, не избежать разочарования…

И тут же деловито добавила:

— Вот и я не вижу смысла повторять эту ошибку всех начинающих. Лучше заранее знать о несовершенстве друг друга. Я же прекрасно уже знаю, какой ты наглец со склонностью к тираническим замашкам, да и какой ты эгоист к тому же, ведь вполне мог бы походить какое-то время помолвленным, жалко тебе, что ли. И ты в свою очередь знаешь, что я...нуу…тоже в чем-то, возможно, несовершенна. Так что у нас все честно и открыто, — последними словами чуть не подавилась под мрачным взглядом Эйтона.

— Да-да, я уже понял, что честность и открытость — это как раз из числа твоих ключевых достоинств. Но лучше бы к ним присоединилась и сознательность. Вместо упрямства, к примеру. Повторюсь, только от твоей сговорчивости зависит, как быстро мы избавимся от общества друг друга. Или же…-чуть ли не прожигающий взгляд, — у тебя есть некие тайные причины затягивать с этой помолвкой?

Ну да, ну да, так я тебе и сказала. Ты, извини, у меня не то, что в друзьях, да даже в хороших знакомых не числишься! Как я тебе могу доверять тайну, грозящую мне смертельной гибелью?

В ответ я лишь мило ему улыбнулась.

— Ну что ты, Эйтон, нельзя быть к себе настолько придирчивым. Надо верить в себя и свои силы. Что даже такой сознательной девушке, как я, ты и вправду мог понравиться. И пусть лишь до тех пор, как я начала узнавать тебя получше, но…речь все же сейчас не об этом.

К счастью, он не стал больше докапываться, хотя явно ему очень хотелось. Интересно, на что вообще он рассчитывает? Что мои оправдания закончатся быстрее, чем его терпение? Это вряд ли.

Больше не говоря ни слова, Эйтон создал портал прямо посреди спальни. Первым туда уплыл охваченный сиянием мой сундук, после Эйтон и мне сделал приглашающий жест:

— Прошу.

Ох, страшно все же представить, что ждет меня по ту сторону… Вдруг вообще тюремная камера со злыми голодными крысами? Или еще что похуже? Хотя вздумай Эйтон меня прибить, он бы и здесь это сделал — идеальное же тайное место для всякого рода покушений.

Я напоследок оглядела свое убежище. Вернусь ли я сюда?.. Как скоро вернусь?.. Да и что за это время успеет измениться в моей жизни?..

Увы, пока остается только гадать.

Глава десятая

Я ожидала увидеть по ту сторону портала что угодно, начиная от и вправду подземелья, мрачного и сырого, и заканчивая унылой кельей с деревянной скамьей в углу и единственным крохотным оконцем под потолком.

Но нет, мы оказались в небольшой спальне, причем обставленной роскошнее, чем моя в убежище. И кровать больше, и кресел два, и даже цветы на столике! Хотя последние наверняка поддерживаются в таком свежем состоянии какой-нибудь магией…

— Это одна из гостевых комнат в моем замке, — Эйтон опередил мой вопрос. — Так что, как видишь, — усмехнулся, — не такой уж я и изверг. Эта комната достаточно отдаленная, чтобы ты никому не мешала. Посидишь тут в уединении, к которому, как я уже понял, тебе не привыкать.

Мне так и хотелось спросить, какой тогда вообще смысл был меня выдергивать из тайного убежища, если я и там себе прекрасно сидела в уединении. Но наверняка некий смысл точно имелся. Насколько я успела узнать Эйтона, ничегошеньки он просто так не делал. Скучно, наверное, бедняге живется, если все на свете продумывать и внезапностями не наслаждаться…

А он продолжал:

— Если тебе что-то понадобится, позовешь Алистера. Достаточно просто назвать его имя, и он появится. И, точно так же, — пристальный взгляд на меня, — как только надумаешь, что надоело тебе сидеть в заточении и хочешь вернуть свою свободу, сообщишь ему же, и мы тут же отправимся к первосвященнику.

Но я его слушала в пол уха. Увлеченно наблюдала, как мой сундук пролетел по воздуху и теперь пытался угнездиться в углу комнаты. Ты ж моя, птичка перелетная…

— И да, прежде, чем я уйду, может все-таки надумаешь сообщить свое настоящее имя? — Эйтон сбил меня с мыслей.

— Я же вроде уже говорила, — отозвалась я, на него не глядя. Поспешила отодвинуть кресло, чтобы бедный мой сундук таки смог втиснуться. Правда, приземлившись на пол, он тут же прищемил крышкой край портьеры у окна рядом, пришлось срочно вытягивать, пока не зажевал. Благо, он не стал изображать бульдога и играть со мной в перетягивание.

— Говорила, но как всегда врала, — в голосе Эйтона отчетливо слышалось нарастающее раздражение. Словно его уже злило, что на мебель я обращаю внимание больше, чем на него. Но, простите, начни он хватать портьеры в попытке изничтожить, я бы тоже на это внимание обратила.

— Вру я не всегда, — парировала я. — А только при необходимости. Но в любом случае, как мне кажется, тебе вообще никакой разницы нет, как меня зовут.

Даже если он и хотел что-то ответить, то не стал. Уже направился к двери, но я спохватилась:

— Ты сказал, что комната самая отдаленная, чтобы я никому не мешала. Значит, в замке есть еще много кто, кроме угрюмого тебя и неведомого Алистера, так? — хитро прищурилась. — И тебе невыгодно, чтобы я с кем-либо тут пересекалась?

— Мне показалось или ты и вправду на что-то намекаешь? — вроде ответил без эмоций, но в воздухе прямо завитали угрожающие искорки.

Но я на попятную не пошла, хотя здравым смыслом прекрасно понимала всю вероятность перегнуть палку:

— У меня тоже есть свои условия. Я тут буду сидеть тише воды, ниже травы, вообще никому постороннему на глаза не покажусь. А взамен ты…ты… — голос как назло дрогнул, — научишь меня магии! — самой не верилось, что хватило храбрости сказать.

И снова у него на миг было совершенно озадаченное выражение лица.